Переходный возраст у детей – самый наипротивнейший. В этом Анжела полностью
была уверена, потому что сама когда-то с 12 лет «выносила мозг» родителям.
была уверена, потому что сама когда-то с 12 лет «выносила мозг» родителям.
Плаксивость зашкаливала, причем по самым нелепым и несерьезным причинам –
например, не дали магнитофон в комнату, а у нее по плану было послушать
кассету, которую на сутки дала ее подруга!
например, не дали магнитофон в комнату, а у нее по плану было послушать
кассету, которую на сутки дала ее подруга!
– Нечего носить туда-сюда магнитофон, хочешь послушать – слушай
здесь!
здесь!
Ага, сейчас, родители панк-рок ненавидели! А еще магнитофон находился в их
комнате, где родители смотрели телевизор, и было нелепо надевать наушники и
при них туда-сюда мотать головой. Это можно было только в своей комнате,
закрывшись на щеколду. Приходилось выбивать магнитофон истерикой, да и
многое что другое – так, по мелочам. А еще проблемы с первой влюбленностью
или «меня никто не понимает». Гормоны зашкаливали!
комнате, где родители смотрели телевизор, и было нелепо надевать наушники и
при них туда-сюда мотать головой. Это можно было только в своей комнате,
закрывшись на щеколду. Приходилось выбивать магнитофон истерикой, да и
многое что другое – так, по мелочам. А еще проблемы с первой влюбленностью
или «меня никто не понимает». Гормоны зашкаливали!
Но у Анжелиной дочки Вики были другие проблемы в ее переходном возрасте. У
нее был серьезный стресс: когда ей было 10 лет, родители развелись. Не
хотелось рассказывать дочери, что папа кобель, что два раза Анжела его
ловила с любовницами, но непонятно по какой причине сохраняла семью: то ли
ради дочери (что маловероятно), то ли, потому что просто любила Валеру и
верила его клятвам (что скорее всего). Как бы не хотелось в этом
признаваться самой себе, но второй вариант был вернее.
нее был серьезный стресс: когда ей было 10 лет, родители развелись. Не
хотелось рассказывать дочери, что папа кобель, что два раза Анжела его
ловила с любовницами, но непонятно по какой причине сохраняла семью: то ли
ради дочери (что маловероятно), то ли, потому что просто любила Валеру и
верила его клятвам (что скорее всего). Как бы не хотелось в этом
признаваться самой себе, но второй вариант был вернее.
Но есть же какой-то предел терпению, правда? Вот и для Анжелы настал этот
предел. Едва она отправила дочь в летний лагерь, а сама заступила на смену в
ларек, как муж тут же притащил в постель девку. Причем кого – блудливую
соседку, о которой давно гуляла дурная слава! В ларьке Анжела работала с 10
до 16, потом должна была заступать ее сменщица, но Анжеле вдруг стало плохо
– сильная тошнота и полуобморок. Ее отпустили домой, а там – вон чего! Тут
же был выгнан муж со своей пассией, а потом поставлен диагноз –
беременность. Конечно же, Анжела сделала аборт.
предел. Едва она отправила дочь в летний лагерь, а сама заступила на смену в
ларек, как муж тут же притащил в постель девку. Причем кого – блудливую
соседку, о которой давно гуляла дурная слава! В ларьке Анжела работала с 10
до 16, потом должна была заступать ее сменщица, но Анжеле вдруг стало плохо
– сильная тошнота и полуобморок. Ее отпустили домой, а там – вон чего! Тут
же был выгнан муж со своей пассией, а потом поставлен диагноз –
беременность. Конечно же, Анжела сделала аборт.
– А где папа? – спросила Вика, когда вернулась домой из лагеря.
– Мы с папой больше не хотим жить вместе, – ответила Анжела. – Но это
ничего не меняет – вы можете встречаться когда угодно и где угодно.
ничего не меняет – вы можете встречаться когда угодно и где угодно.
Вика бросилась на кровать и долго рыдала. А потом она стала иногда видеться
с отцом, если у него было время между его кратковременными романами. Бывшие
супруги делали вид перед дочерью, что просто родители «не сошлись
характерами», меньше Вика знает, лучше спит. Валера, конечно, держался
молодцом при встрече с дочерью – он мог продержаться сутки без своих
многочисленных девок, поэтому дочь считала его святым. А еще была у него
одна особенность – с рождения «бровки домиком», которые придавали лицу
несчастный вид. Всегда хочется пожалеть такого человека, что называется
«обнять и плакать», но нутро – мартовского кота.
с отцом, если у него было время между его кратковременными романами. Бывшие
супруги делали вид перед дочерью, что просто родители «не сошлись
характерами», меньше Вика знает, лучше спит. Валера, конечно, держался
молодцом при встрече с дочерью – он мог продержаться сутки без своих
многочисленных девок, поэтому дочь считала его святым. А еще была у него
одна особенность – с рождения «бровки домиком», которые придавали лицу
несчастный вид. Всегда хочется пожалеть такого человека, что называется
«обнять и плакать», но нутро – мартовского кота.
Анжела же выглядела иначе: она красилась в черный цвет, ее брови были
вразлет, прическа – каре, ну точно героиня Умы Турман из фильма
«Криминальное чтиво». Со стороны создавалось впечатление, что такая женщина
подавляет мужчин, особенно тех, у которых бровки домиком, но Вика знала – у
нее мама тоже хорошая и добрая, а поэтому жаль обоих.
вразлет, прическа – каре, ну точно героиня Умы Турман из фильма
«Криминальное чтиво». Со стороны создавалось впечатление, что такая женщина
подавляет мужчин, особенно тех, у которых бровки домиком, но Вика знала – у
нее мама тоже хорошая и добрая, а поэтому жаль обоих.
– Ну что вы со своими характерами? – прижавшись к матери, спрашивала Вика.
– Много лет же прожили со своими характерами и ничего. Помиритесь, а то мне
папу жалко.
– Много лет же прожили со своими характерами и ничего. Помиритесь, а то мне
папу жалко.
Прошло полтора года. У Анжелы на работе появился новый сотрудник –
разведенный Игорь, который приехал издалека и временно жил у своих
родственников. Пару раз они встретились в гостинице, а потом решили провести
пару часов у Анжелы дома, пока дочь была во вторую смену в школе. В самый
неподходящий момент в прихожей послышались звуки – дочь пришла. Скоренько
запахнувшись в халат, Анжела выскочила из спальни: дочь, стоя в сапогах и
куртке лазила в холодильнике в поисках съестного.
разведенный Игорь, который приехал издалека и временно жил у своих
родственников. Пару раз они встретились в гостинице, а потом решили провести
пару часов у Анжелы дома, пока дочь была во вторую смену в школе. В самый
неподходящий момент в прихожей послышались звуки – дочь пришла. Скоренько
запахнувшись в халат, Анжела выскочила из спальни: дочь, стоя в сапогах и
куртке лазила в холодильнике в поисках съестного.
– Что-то так есть хочу! – сказала она.
– Вика, ты что тут делаешь, а как же школа? – растеряно спросила
Анжела.
Анжела.
– Прикинь – стразу две училки заболели! Надо же какое совпадение! Нас
отпустили, – Вика пошла в прихожую, чтобы раздеться, и застыла на месте: на
вешалке висела незнакомая мужская куртка. – Мам, у нас кто?
отпустили, – Вика пошла в прихожую, чтобы раздеться, и застыла на месте: на
вешалке висела незнакомая мужская куртка. – Мам, у нас кто?
– Мой друг. Очень хороший человек. Сейчас ты с ним познакомишься.
Вика все поняла. Она скривилась и убежала в свою комнату с рыданиями – вот
точно, как Анжела в детстве из-за магнитофона. Знакомства не получилось,
Игорь ушел восвояси. Вечером состоялся разговор с надутой дочерью.
точно, как Анжела в детстве из-за магнитофона. Знакомства не получилось,
Игорь ушел восвояси. Вечером состоялся разговор с надутой дочерью.
– Вика, ты понимаешь, что одиночество – это страшно! Мужчина и женщина,
которые любят друг друга должны жить вместе. У нас с папой уже любви нет, а
но ничего страшного, если у тебя будет хороший отчим. Мы с Игорем любим друг
друга.
которые любят друг друга должны жить вместе. У нас с папой уже любви нет, а
но ничего страшного, если у тебя будет хороший отчим. Мы с Игорем любим друг
друга.
– Нет, нет и нет! – закричала Вика и опять с ревом убежала в комнату.
Да и черт с ней, с ее мнением, еще у малявки надо разрешение спрашивать!
Игорь стал заходить по вечерам, пытался подружиться с упрямой Викой, но та
все равно убегала и хлопала дверью своей комнаты. Она жаловалась отцу, а тот
только пожимал плечами и ничего не говорил. Однажды Игорь в выходные остался
на ночь – Вика бегала пол ночи по коридору, якобы в туалет, нарочито хлопала
дверями и топала ногами. Утром Игорь ушел, а Вика устроила истерику:
Игорь стал заходить по вечерам, пытался подружиться с упрямой Викой, но та
все равно убегала и хлопала дверью своей комнаты. Она жаловалась отцу, а тот
только пожимал плечами и ничего не говорил. Однажды Игорь в выходные остался
на ночь – Вика бегала пол ночи по коридору, якобы в туалет, нарочито хлопала
дверями и топала ногами. Утром Игорь ушел, а Вика устроила истерику:
– Я хочу жить с отцом, все равно у тебя нет до меня никакого дела! Только
этот Игорь у тебя в голове!
этот Игорь у тебя в голове!
– Так, ну все, хватит! – закричала Анжела. – Устроили мы тут с папой кисель
про несхожесть характеров. Хочешь узнать правду – слушай ее! Твой папа
редкостный кобель и развелись мы с ним именно поэтому. Он мне изменял, водил
домой девок, даже когда ты была в лагере, а я на работе. Твой отец отнюдь не
святой, как ты думаешь, а последний потаскун.
про несхожесть характеров. Хочешь узнать правду – слушай ее! Твой папа
редкостный кобель и развелись мы с ним именно поэтому. Он мне изменял, водил
домой девок, даже когда ты была в лагере, а я на работе. Твой отец отнюдь не
святой, как ты думаешь, а последний потаскун.
– Ты все врешь! – Вика вскочила, набросала в сумку какие-то вещи и
сбежала.
сбежала.
Анжела не стала ее останавливать. Она знала, что дочь убежала к отцу, а так
как наступило воскресное утро, и договора о встрече с Викой у него не было,
он явно сейчас не один. Пусть сама убедится в папочкиной святости.
как наступило воскресное утро, и договора о встрече с Викой у него не было,
он явно сейчас не один. Пусть сама убедится в папочкиной святости.
В это время Вика ехала к отцу. Она была уверена, что обрадует папу, сказав,
что останется жить с ним, но только ее ждал неприятный сюрприз: папа открыл
дверь в халате с мутными глазами, и слегка качаясь. Он был удивлен, что Вика
приехала. Сзади папы замаячила какая-то девица, прикрыв тело полотенцем.
Девице было лет 18-20, не больше.
что останется жить с ним, но только ее ждал неприятный сюрприз: папа открыл
дверь в халате с мутными глазами, и слегка качаясь. Он был удивлен, что Вика
приехала. Сзади папы замаячила какая-то девица, прикрыв тело полотенцем.
Девице было лет 18-20, не больше.
– Вика? – спросил отец. – Кхе-кхе, мы вроде сегодня не должны были
встречаться.
встречаться.
– Так ты меня не пустишь? – изумилась Вика.
– Ну как бы… Давай попозже… Позвони мне завтра… Ладно? – Валера захлопнул
дверь перед носом у дочери.
дверь перед носом у дочери.
Вику искала Анжела почти сутки – она пряталась у подруги. Среди ночи она
привезла дочь домой, которая закрылась в своей комнате и не разговаривала с
матерью еще два дня. А потом она вышла к вечеру, укутавшись пледом, присела
к маме и тихо сказала:
привезла дочь домой, которая закрылась в своей комнате и не разговаривала с
матерью еще два дня. А потом она вышла к вечеру, укутавшись пледом, присела
к маме и тихо сказала:
– Ну и пусть у меня будет отчим. Главное, чтобы не обижал меня. Я потом с
ним подружусь.
ним подружусь.
Анжела поцеловала дочь в макушку. Заявления в ЗАГС с Игорем уже были
поданы.
поданы.