Ей тогда было 3,5 месяца, и она была чужой для меня. Мне казалось, что это
совсем необязательно – навещать.
совсем необязательно – навещать.
Подписала согласие на удочерение 5го декабря, а 10го легла к ней на правах
матери до суда. 5 дней я собирала вещи, готовилась к появлению малышки дома,
заканчивала работу, сворачивала дела. Даже съездила на встречу усыновителей.
Показывала там фотографию Лины и принимала поздравления, пока моя почти
дочка была в больнице.
матери до суда. 5 дней я собирала вещи, готовилась к появлению малышки дома,
заканчивала работу, сворачивала дела. Даже съездила на встречу усыновителей.
Показывала там фотографию Лины и принимала поздравления, пока моя почти
дочка была в больнице.
Сейчас мне стыдно об этом писать, а тогда было нормально. Работа, дела. Где
найти время мотаться к ребёнку в такую даль. К чужому ещё ребёнку. 3 месяца
она была без меня – что изменят ещё 5 дней… Мне было нормально потому что
я подписала бумажку – согласие стать мамой, а не стала ей. Я уже
рассказывала – психологически мне потребовалось больше месяца, чтобы стать
мамой маленькой девочки Ангелины.
найти время мотаться к ребёнку в такую даль. К чужому ещё ребёнку. 3 месяца
она была без меня – что изменят ещё 5 дней… Мне было нормально потому что
я подписала бумажку – согласие стать мамой, а не стала ей. Я уже
рассказывала – психологически мне потребовалось больше месяца, чтобы стать
мамой маленькой девочки Ангелины.
С Никитой все было иначе. Когда мы с Вовой приехали познакомиться с
мальчиком, мы даже не взяли его на руки – чтобы не давать ложных обещаний,
но я уже тогда все для себя решила… Мы вышли из больницы, обсудили все с
мужем, приняли решение. На следующий день согласие было подписано, и я
помчалась к сыну. Я взяла крошечный свёрток на руки и рассказала, что он
больше не один. Что у него теперь есть мама, что дома ждёт сестрёнка. И
тогда я действительно держала на руках сына, хотя его лицо было мне почти
незнакомо.
мальчиком, мы даже не взяли его на руки – чтобы не давать ложных обещаний,
но я уже тогда все для себя решила… Мы вышли из больницы, обсудили все с
мужем, приняли решение. На следующий день согласие было подписано, и я
помчалась к сыну. Я взяла крошечный свёрток на руки и рассказала, что он
больше не один. Что у него теперь есть мама, что дома ждёт сестрёнка. И
тогда я действительно держала на руках сына, хотя его лицо было мне почти
незнакомо.
Ему было 11 дней, когда мы познакомились. 19, когда я получила документы на
опеку и смогла лечь с ним в больницу.
опеку и смогла лечь с ним в больницу.
Все эти 8 дней я каждый день ездила навещать сынишку. Вечером, после
работы, 40 километров по пробкам через весь город туда, а потом 55
километров обратно, домой. 3-4 часа в дороге ради 10 минут (а если повезёт –
15) вместе. Я приезжала подержать малыша на руках. И снова повторить, что я
рядом, что я его мама. И что вернусь за ним.
работы, 40 километров по пробкам через весь город туда, а потом 55
километров обратно, домой. 3-4 часа в дороге ради 10 минут (а если повезёт –
15) вместе. Я приезжала подержать малыша на руках. И снова повторить, что я
рядом, что я его мама. И что вернусь за ним.
Мне даже в голову не приходило, что его можно оставить там без этих 15
минут меня в день. Помню, однажды медсестра сказала, что я испортила им
малыша. Со слов девушки, Никита был «уже совсем спокойным ребёнком», а после
нескольких моих визитов «снова стал громко плакать», когда я уходила. Всего
4 дня, всего 10-15 минут. И как же много они значили. Мой мальчик поверил,
что больше не один, понимаете?
минут меня в день. Помню, однажды медсестра сказала, что я испортила им
малыша. Со слов девушки, Никита был «уже совсем спокойным ребёнком», а после
нескольких моих визитов «снова стал громко плакать», когда я уходила. Всего
4 дня, всего 10-15 минут. И как же много они значили. Мой мальчик поверил,
что больше не один, понимаете?
Поверил, что мамы своих детей не бросают.
