Елизавета с детства не любила своё имя. Оно казалось ей таким чудаковатым.
И ласковое «Лизуня», как дочку называла мама, девочке страшно не нравилось.
Уже в 5 лет, по-взрослому проконсультировавшись с дедом Петром, она твёрдо
всем заявила:
И ласковое «Лизуня», как дочку называла мама, девочке страшно не нравилось.
Уже в 5 лет, по-взрослому проконсультировавшись с дедом Петром, она твёрдо
всем заявила:
– Как выросту, назову себя по-другому.
Тогда все смеялись со слов Лизы. Чего только малые дети не выдумают! Но
мама вспомнила об этом, когда получила от дочки, уехавшей гостевать к
однокурснице в другую область, письмо. В нем просила благословения на то,
чтобы пойти в монастырь. Выбрала себе новое имя — Дарья…
мама вспомнила об этом, когда получила от дочки, уехавшей гостевать к
однокурснице в другую область, письмо. В нем просила благословения на то,
чтобы пойти в монастырь. Выбрала себе новое имя — Дарья…
Для семьи такое решение всегда весёлой, жизнерадостной Лизуни было не
просто неожиданным — загадочным. Но не поддержать дочку мама не могла.
просто неожиданным — загадочным. Но не поддержать дочку мама не могла.
Окно монашеской кельи выходило на речку…
Для молодой инокини это было большим, тяжёлым испытанием. Смотрела на волны
— и перед глазами невольно всплывал Виталий. Они когда-то украдкой от всех
убегали из дому на речку, чтобы побыть вдвоем. Утаивали свою любовь
почему-то. Она считала Виталика и их чувства идеальным счастьем — Богом
данным.
— и перед глазами невольно всплывал Виталий. Они когда-то украдкой от всех
убегали из дому на речку, чтобы побыть вдвоем. Утаивали свою любовь
почему-то. Она считала Виталика и их чувства идеальным счастьем — Богом
данным.
«Я люблю тебя» — «А я тебя…» Так они стояли часами и мечтали о будущем…
Пока однажды Виталик вдруг не вернулся в село с дипломом и
женой-одногруппницей.
Пока однажды Виталик вдруг не вернулся в село с дипломом и
женой-одногруппницей.
Весь мир тогда, казалось, исчез из-под ног. Не хотелось ни есть, ни пить,
ни жить. Чтобы не броситься в речные волны, попросилась уехать и на лето
пожить у своей подруги из другого края. Думала, вдали от дома развеется,
забудется….
ни жить. Чтобы не броситься в речные волны, попросилась уехать и на лето
пожить у своей подруги из другого края. Думала, вдали от дома развеется,
забудется….
Но где там!.. Время не лечило. Подруга, чтобы хоть немножко подбодрить
Лизу, предложила ей залечить раненое сердце:
Лизу, предложила ей залечить раненое сердце:
– А давай поездим по святым местам? Таких монастырей, как у нас, ты еще не
видела.
видела.
На выходные девочки записались в паломническую поездку.
Лиза была поражена. Дома она изредка ходила в церковь — не приучена была к
еженедельной воскресной службе. Не видела в том духовной потребности. А
теперь её вдруг осенило: «Вот что — смысл жизни!»
еженедельной воскресной службе. Не видела в том духовной потребности. А
теперь её вдруг осенило: «Вот что — смысл жизни!»
И почувствовала неимоверное одухотворение. В храме не могла отвести глаз от
старинных икон, с которых сурово смотрели на неё святые, наслаждалась
приглушённым монашеским пением. Покой, молитва и отречение от мирского —
такой увидела иноческую жизнь.
старинных икон, с которых сурово смотрели на неё святые, наслаждалась
приглушённым монашеским пением. Покой, молитва и отречение от мирского —
такой увидела иноческую жизнь.
До конца лета один из женских монастырей Лиза посещала ещё несколько раз. А
потом даже неожиданно для себя напросилась у игуменьи в послушницы.
потом даже неожиданно для себя напросилась у игуменьи в послушницы.
– От проблемы своей не убежишь, — уловив настроение Лизы, строго сказала
матушка Матрона. – Но гнать из монастыря не стану.
матушка Матрона. – Но гнать из монастыря не стану.
Елизавета, действительно, здесь будто во второй раз родилась. Каждую
повинность исполняла с большим желанием. Даже временами забывала домой
отправить письмо. Знала, что мама ждёт весточки, но правду ей рассказывать
не сразу решилась…
повинность исполняла с большим желанием. Даже временами забывала домой
отправить письмо. Знала, что мама ждёт весточки, но правду ей рассказывать
не сразу решилась…
Проходил год за годом, но в душе Дарьи всё еще всплывала давняя
Лизуня
Лизуня
Особенно, когда ездила с инокинями помогать в детский дом. Видела там
мальчиков и девочек, которых бросили родители, и представляла себе, сколько
уже у Виталика деток. Интересно было: у него сыновья или дочери? Воплотил ли
он свою мечту о двух орлах и ласточке?
мальчиков и девочек, которых бросили родители, и представляла себе, сколько
уже у Виталика деток. Интересно было: у него сыновья или дочери? Воплотил ли
он свою мечту о двух орлах и ласточке?
Эх. Эти воспоминания никак не выветривались.
Как-то возле речки, протекающей мимо монастыря, забил новый источник. А на
иве, росшей рядом, селяне крест заметили. Все заговорили о чуде. Стали люди
отовсюду съезжаться, молиться, много батюшек приходило.
иве, росшей рядом, селяне крест заметили. Все заговорили о чуде. Стали люди
отовсюду съезжаться, молиться, много батюшек приходило.
А вот — бус с монахами прибыл. Как годится, после службы Божьей монахини
пригласили их на трапезу. И за столом Дарья заметила, как один из группы
похож на её Виталика! Такие же смуглые брови и карие глаза, и пальчики на
руках тоненькие-тоненькие, как девичьи. Только старше он был — с виду лет на
десять. И с бородкой.
пригласили их на трапезу. И за столом Дарья заметила, как один из группы
похож на её Виталика! Такие же смуглые брови и карие глаза, и пальчики на
руках тоненькие-тоненькие, как девичьи. Только старше он был — с виду лет на
десять. И с бородкой.
Через мгновение Дарья поймала его взгляд — и как жаром обдало.
Он был настолько пронзительный, жгучий, как её воспоминания о далекой
любви. Будто и не было ни расстояния, ни лет. Только она и Виталий. И их
счастье.
любви. Будто и не было ни расстояния, ни лет. Только она и Виталий. И их
счастье.
– Чего ты? — толкнув Дарью под бок, спросила инокиня Феврония. – Ты
покраснела. Пора привести себя в порядок.
покраснела. Пора привести себя в порядок.
Дарья покорно встала и, потупив взгляд, вышла из-за стола. Ей стало стыдно,
что не смогла контролировать свои чувства. Поспешила к источнику наедине с
собой остаться, помолиться и попросить у Бога силы бороться с
соблазнами.
что не смогла контролировать свои чувства. Поспешила к источнику наедине с
собой остаться, помолиться и попросить у Бога силы бороться с
соблазнами.
Но не прошло и пары минут, как подошёл тот самый монах, что потревожил её
душу.
душу.
– Вы… Вы такая невероятная. Монашеское облачение не может скрыть подобной
красоты, — запинаясь, говорил он.
красоты, — запинаясь, говорил он.
Дарья почувствовала, как снова багрянцем наливаются ее щёки.
– Извините, должна идти, — вежливо ответила она и, развернувшись, поспешила
прочь, чтобы не искушать судьбу.
прочь, чтобы не искушать судьбу.
Но было поздно. Монах схватил её за плечо своей сильной рукой, бросил на
траву и исполнил своё мужское устремление. После встал, как ни в чем не
бывало, и вернулся к братии.
траву и исполнил своё мужское устремление. После встал, как ни в чем не
бывало, и вернулся к братии.
А Дарья неподвижно лежала в траве. Растлили не только её тело, но и душу…
Вот такой, навзничь и с задернутой одеждой, нашла её впотьмах Феврония.
Помогла подняться и добраться до кельи.
Вот такой, навзничь и с задернутой одеждой, нашла её впотьмах Феврония.
Помогла подняться и добраться до кельи.
***
Через девять месяцев Дарья родила мальчика. Она долго не могла принять свою
беременность, в душе боролись страх, отчаяние и гнев. Но с помощью сестер
сумела снова найти душевный покой.
беременность, в душе боролись страх, отчаяние и гнев. Но с помощью сестер
сумела снова найти душевный покой.
Чтобы маму не разлучать с ребёнком, при святой обители открыли детский
приют. И маленький Виталька стал первым его воспитанником. Кто его родители
— до сих пор держат в большом секрете. Пытается приглушить в себе
материнскую любовь и Дарья, дабы снова не искушать судьбу…
приют. И маленький Виталька стал первым его воспитанником. Кто его родители
— до сих пор держат в большом секрете. Пытается приглушить в себе
материнскую любовь и Дарья, дабы снова не искушать судьбу…