Я работаю в центре социальной защиты и слышала много историй о
беспомощности, зависимостях, бедности и домашних склоках… Мне казалось,
что меня уже ничто не удивит. Как же я ошибалась!
беспомощности, зависимостях, бедности и домашних склоках… Мне казалось,
что меня уже ничто не удивит. Как же я ошибалась!
Однажды я зашла к родителям, чтобы проведать, купить что-то, навести
порядок.
порядок.
– Марта, хватит, пожалуйста… Не делай из нас немощных, – злилась мама,
пытаясь вырвать мешок для мусора, который я собралась вынести. – Лучше
посиди со мной.
пытаясь вырвать мешок для мусора, который я собралась вынести. – Лучше
посиди со мной.
– Прекратите, мама. Я сейчас вернусь и сяду. Сделайте пока кофе.
Когда я спускалась в лифте, соседка моей мамы Василиса вошла со мной
Я знаю ее с детства, потому что когда-то дружила с ее дочерью, которая в
подростковом возрасте подсела на вещества и пытается избавиться от
зависимости по сей день.
подростковом возрасте подсела на вещества и пытается избавиться от
зависимости по сей день.
– Доброе утро, Мартуся, ты к родителям приехала? Как вы там?
– Да всё хорошо, спасибо, потихоньку. Что там с Лерой? – поинтересовалась
я, почувствовав некую печаль в голосе Василисы.
я, почувствовав некую печаль в голосе Василисы.
– …Мы не видели её больше полугода. Если бы я только знала… – соседка
беспомощно махнула рукой.
беспомощно махнула рукой.
Лифт достиг первого этажа, и мы обе направились к мусорным бакам. Я
пропустила Василису вперед. Старушка подошла и размахнулась, чтобы забросить
пакет в высокий контейнер. Но к сожалению, во время этого действия он
разорвался и на землю высыпалось много мусора.
пропустила Василису вперед. Старушка подошла и размахнулась, чтобы забросить
пакет в высокий контейнер. Но к сожалению, во время этого действия он
разорвался и на землю высыпалось много мусора.
– Вот же… собака! – выругалась соседка и встала над разбросанной грудой
хлама. Сначала она не знала, что делать.
хлама. Сначала она не знала, что делать.
– Может, помогу? – я подошла ближе и хотела наклониться, но она
категорически возразила.
категорически возразила.
– Нет! Не трогай. Сама соберу! – она присела на корточки рядом с мусором и
начала запихивать его обратно в мешок. – Брось свой и уходи, со мной все
будет хорошо… Давай, всё! – она резко занервничала.
начала запихивать его обратно в мешок. – Брось свой и уходи, со мной все
будет хорошо… Давай, всё! – она резко занервничала.
– Ладно, до свидания, – я выбросила мусор и пошла обратно.
Но когда вернулась в подъезд и села в лифт, меня тут же осенило. Ведь я
вспомнила, что именно успела увидеть в вывалившемся хламе. Там были…
использованные подгузники.
вспомнила, что именно успела увидеть в вывалившемся хламе. Там были…
использованные подгузники.
Я чувствовала себя обескураженной. Одинокие 50-летние соседи и маленький
ребенок? Откуда и как?
ребенок? Откуда и как?
Почему мама ничего не сказала? Как только я вернулась домой, то сразу же
спросила ее об этом.
спросила ее об этом.
– Я спускалась в лифте и встретила Василису Зиновьевну… – сказала я,
подходя к кухонной раковине, чтобы вымыть руки.
подходя к кухонной раковине, чтобы вымыть руки.
– Ой… Бедная женщина, непутевая дочка ее со свету сведёт.
– Но знаете что… Я заметила странное. Ее пакет для мусора разорвался, и
из него вывалились разные вещи. Не поверите, там было несколько детских
подгузников! У них дома ребенок что ли? Или приехал кто?
из него вывалились разные вещи. Не поверите, там было несколько детских
подгузников! У них дома ребенок что ли? Или приехал кто?
Моя мама обычно за словом в карман не полезет, но теперь она молчит. Что-то
не так? То ли рассердилась, то ли растерялась.
не так? То ли рассердилась, то ли растерялась.
– Может, кто-то к ним пришел… – протянула она после долгой паузы. А я
выключила воду и, вытирая руки тряпкой, повернулась к ней.
выключила воду и, вытирая руки тряпкой, повернулась к ней.
– Мама… посмотрите на меня. Скажите мне, что происходит. Чьи это
подгузники?
подгузники?
– Как я могу знать? Я что, ходячая энциклопедия?
– Вы всегда всё знали о том, что творится у ваших соседей. Мама…
Я мучила ее еще мгновение, но в конце концов она сдалась и рассказала мне
всё.
всё.
И тут меня осенило, что, несмотря на свою профессию, меня еще можно
удивить.
удивить.
– Это дитя Лерочки, их внучка… – вздохнула мать.
– Лера дома?
– Да где там. Пришла, оставила на пороге дочурку и убежала.
– Как это оставила? Они знали раньше, что Лера беременна?
– Откуда же им! После месяцев отсутствия вернулась только как родила.
Ребенок здоровый. Вроде.
Ребенок здоровый. Вроде.
– Что значит «вроде». А врачи что говорят?
– Какие врачи, девочка?! – мама посмотрела на меня так, будто я с луны
упала. – Они прячут ребенка. Они не были ни в одной клинике, потому что
боятся, что суд заберет внучку. Она всё время у них в квартире.
упала. – Они прячут ребенка. Они не были ни в одной клинике, потому что
боятся, что суд заберет внучку. Она всё время у них в квартире.
Оказалось, что никто из бабушек и дедушек не знал, при каких
обстоятельствах родился ребенок.
обстоятельствах родился ребенок.
Родилась ли девочка в больнице или в одной из заброшек, где Лера часто
ночевала?
ночевала?
Эти бедные люди заботились о ребенке и держали его в секрете от остального
мира в течение целых шести месяцев. Они боялись, что кто-то заберет дитя и
они никогда не получат его обратно, потому что мать снова исчезла.
мира в течение целых шести месяцев. Они боялись, что кто-то заберет дитя и
они никогда не получат его обратно, потому что мать снова исчезла.
– Мамочка, это же какое-то глубокое средневековье!
– А что мне делать? Доложить на них?! Чтобы отобрали? Во всяком случае, это
не мое дело…
не мое дело…
– Как не твое, как не твое?! Вы могли бы сказать мне…
– И как бы ты поступила?
– Помогла бы им… Вот что я сейчас сделаю! Идем к ним. Да, да, вы тоже!
Они не поверят мне без вас.
Они не поверят мне без вас.
Я обещала помочь этим людям. Они доверились
Мама спорила, но недолго. Василисе самой надоела эта ситуация, потому что,
когда мы появились у дверей, она сразу поняла всё и впустила нас без
протестов. Ни она, ни ее муж не отрицали ничего и не пытались солгать – было
очевидно, что они тоже искали шанс решить проблему.
когда мы появились у дверей, она сразу поняла всё и впустила нас без
протестов. Ни она, ни ее муж не отрицали ничего и не пытались солгать – было
очевидно, что они тоже искали шанс решить проблему.
Оба жили в большом напряжении, потому что через несколько минут разговора
соседка заплакала. Я им объяснила, что помогу. Я напомнила, где работаю и
что я знаю людей, которые занимаются вопросами ухода за детьми. Я заверила
их, что по закону бабушка и дедушка должны заботиться о ребенке.
соседка заплакала. Я им объяснила, что помогу. Я напомнила, где работаю и
что я знаю людей, которые занимаются вопросами ухода за детьми. Я заверила
их, что по закону бабушка и дедушка должны заботиться о ребенке.
– Но я должна вас предупредить, чтобы вы не пугались. Вероятно, внучка
какое-то время будет в учреждении, потому что вы сейчас не законные опекуны.
Извините, но так должно быть. И ещё… Сначала вам придется лишить дочь
родительских прав.
какое-то время будет в учреждении, потому что вы сейчас не законные опекуны.
Извините, но так должно быть. И ещё… Сначала вам придется лишить дочь
родительских прав.
– Матерь Божья. Лишить? – всхлипнула Василиса.
И вот так, на нервах и в полуистерике, мы разработали план действий,
который должен был положить всему конец. Следующие несколько месяцев дела
улаживались, и я помогала соседям, как могла. Ребенка у них забрали, но
после прохождения судебных формальностей девочка вернулась к дедушке и
бабушке.
который должен был положить всему конец. Следующие несколько месяцев дела
улаживались, и я помогала соседям, как могла. Ребенка у них забрали, но
после прохождения судебных формальностей девочка вернулась к дедушке и
бабушке.
Самым удивительным для меня было то, что девочка нигде не была
зарегистрирована – она не значилась ни в одной больнице или
учреждении.
зарегистрирована – она не значилась ни в одной больнице или
учреждении.
Получается, что Лера родила её одна, в каком-то заброшенном доме или вообще
в окрестностях. Дедушка и бабушка выиграли борьбу, хотя у суда возникали
сомнения, доверять ли им опеку над ребенком. Не из-за дочери, не из-за
условий – а из-за того, что они так долго скрывали её.
в окрестностях. Дедушка и бабушка выиграли борьбу, хотя у суда возникали
сомнения, доверять ли им опеку над ребенком. Не из-за дочери, не из-за
условий – а из-за того, что они так долго скрывали её.
В конце концов судью уговорили. Положение этой девочки нормализовалось, и я
поняла, что мир иногда переворачивается с ног на голову и происходят вещи,
которые мы, обычные родители, даже не можем представить.
поняла, что мир иногда переворачивается с ног на голову и происходят вещи,
которые мы, обычные родители, даже не можем представить.