– Опять с матерью поругались? – хмуро спросил Иван.
Татьяна промолчала, и только тяжело вздохнула.
Тяжело вздохнул и Иван. Потом предложил:
– А давай квартиру разменяем, и разъедемся.
– Половина квартиры записано на меня! – тут же закричала тёща из другой
комнаты. – Так что, если хотите жить отдельно, покупайте другую жилплощадь,
и уезжайте. А я эту квартиру разменивать никому не позволю!
комнаты. – Так что, если хотите жить отдельно, покупайте другую жилплощадь,
и уезжайте. А я эту квартиру разменивать никому не позволю!
– Наталья Анатольевна, – воскликнул Иван, – а ничего, что эта квартира
куплена почти полностью на мои деньги?
куплена почти полностью на мои деньги?
– А вы попробуйте на суде докажите это? – Тёща уже стояла за спиной зятя. –
И вообще, Иван, ты в наши бабские дела не суйся. Я же с тобой не ругаюсь. Я
всегда мужиков уважала. А с Татьяной я ругаюсь, потому что она моя дочь. Я
имею на это право.
И вообще, Иван, ты в наши бабские дела не суйся. Я же с тобой не ругаюсь. Я
всегда мужиков уважала. А с Татьяной я ругаюсь, потому что она моя дочь. Я
имею на это право.
– А что, если бы Таня была бы не вашей дочерью, вы бы с ней не ругались,
что ли?
что ли?
– Конечно, – хмыкнула Наталья Анатольевна.
– Интересно, почему?
– Потому что тогда бы нам с ней делить было бы нечего, – уверенно выпалила
тёща.
тёща.
– А сегодня вы чего не поделили?
– Нечего кормить меня несвежей едой, – заявила эта пожилая женщина.-
Тебя-то она кормит только свежеприготовленным, а мне подсовывает всегда
вчерашнее, почти протухшее.
Тебя-то она кормит только свежеприготовленным, а мне подсовывает всегда
вчерашнее, почти протухшее.
– Мама! Ну как тебе не стыдно?!- Татьяна не выдержала, вскочила с дивана, и
убежала в ванную комнату снова рыдать.
убежала в ванную комнату снова рыдать.
– Ясно… – Иван внимательно посмотрел на тёщу. – Значит, разменивать
квартиру вы не согласны?
квартиру вы не согласны?
– Нет! И не один суд не заставит меня это сделать. Настоящий суд всегда
встанет на сторону матери.
встанет на сторону матери.
– Ну, да… – кивнул Иван, сел на диван на место Татьяны, и
многозначительно добавил: – Если, конечно, эта мать докажет тому же суду,
что она на самом деле является матерью настоящей.
многозначительно добавил: – Если, конечно, эта мать докажет тому же суду,
что она на самом деле является матерью настоящей.
– Чего? – не поняла тёща.
– Я, говорю, придётся вам, Наталья Анатольевна, на старости лет пройти тест
ДНК.
ДНК.
– Какой ещё ДНК? Зачем мне ДНК?
– А чтобы доказать в суде, что Татьяна вам настоящая дочь, а не чужая, или
не приёмная.
не приёмная.
Наталья Анатольевна от таких слов замерла, и уставилась на зятя как на
сумасшедшего.
сумасшедшего.
– Ты чего, Иван, сдурел?
– Нисколечко, – замотал уверенно головой зять. – Я вообще-то, давно уже
заподозрил, чтобы вы ненастоящая мать.
заподозрил, чтобы вы ненастоящая мать.
– Как это? – растерялась женщина. – А какая? Я же Танечку мою
собственнолично рожала, а не кто-то другой. Мне ли не знать, она моя дочь,
или нет?
собственнолично рожала, а не кто-то другой. Мне ли не знать, она моя дочь,
или нет?
– А вы можете и не знать.
– Почему это?
– А потому что могло случиться так – вы родили одну дочь, а санитарки в
роддоме перепутали, и записали на вас другую. Чай, вы в этот день не одна в
палате лежали?
роддоме перепутали, и записали на вас другую. Чай, вы в этот день не одна в
палате лежали?
– Не одна… – засомневалась, было, женщина, но тут же опомнилась. – Нет!
Ты меня не путай! Татьяна моя! Я в этом уверена! Я её никогда бы в жизни ни
с кем не перепутала!
Ты меня не путай! Татьяна моя! Я в этом уверена! Я её никогда бы в жизни ни
с кем не перепутала!
– Ну, уверены вы или не уверены, пусть нам это ДНК и покажет. – И Иван уже
с подозрением уставился на Наталью Анатольевну. – Потому что, если бы
Танечка была ваша дочь, вы бы её любили. Правильно?
с подозрением уставился на Наталью Анатольевну. – Потому что, если бы
Танечка была ваша дочь, вы бы её любили. Правильно?
– Я ее и так люблю.
– Ничего себе, у вас любовь, – усмехнулся зять. – Вам, Наталья Анатольевна,
самой не смешно такое говорить? Это, случайно, не от вашей любви сейчас
Татьяна рыдает?
самой не смешно такое говорить? Это, случайно, не от вашей любви сейчас
Татьяна рыдает?
– Нечего кормить мать тухлятиной, – опять завела свою старую песню
женщина.
женщина.
– Но ведь родная мать доверяет своей дочери на все сто,- парировал Иван. –
И никогда не обижает её напрасными подозрениями.
И никогда не обижает её напрасными подозрениями.
– А она меня почему обижает?
– А ещё настоящая – родная – мать прощает дочь за всё, уважает её, и
бережет от нервов. А вы её сживаете со света. Так что, пора это дело нам
заканчивать.
бережет от нервов. А вы её сживаете со света. Так что, пора это дело нам
заканчивать.
– Что значит заканчивать?
– А то, что мы с Татьяной теперь начнём искать её настоящую мать. Поедем в
роддом, поднимем там документы. А вас, если вы не настоящая, мы всё равно
выведем на чистую воду.
роддом, поднимем там документы. А вас, если вы не настоящая, мы всё равно
выведем на чистую воду.
– Ваня, ты чего говоришь, сынок? – Наталья Анатольевна замерла, и уже не
знала, что говорить дальше. – Разве можно так разговаривать с матерью своей
жены?
знала, что говорить дальше. – Разве можно так разговаривать с матерью своей
жены?
– Наталья Анатольевна, вы извините меня, но вы или ведите себя уже как
настоящая мать, или… Или ДНК всё расставит на свои места.
настоящая мать, или… Или ДНК всё расставит на свои места.
Иван встал с дивана, медленно прошёл мимо застывшей тёщи и направился к
ванной комнате.
ванной комнате.
– Танечка, – постучал он в дверь, – что я могу поесть? От Натальи
Анатольевны объедков мне не осталось?
Анатольевны объедков мне не осталось?
– Ага, осталось… – хмыкнула жена за дверью. – Сейчас приведу себя в
порядок, и будем ужинать… Шутник…
порядок, и будем ужинать… Шутник…