В молодости я получила важный урок: жизни под одной крышей с
родственниками. Муж и дети — всё. Никаких мам, пап, братьев и сестёр. За
урок я заплатила дорого: мы жили со свекровью и 13-летним деверем, тем ещё
оторвышем. Из комнаты выходить было страшно, в туалет терпела до
последнего.
родственниками. Муж и дети — всё. Никаких мам, пап, братьев и сестёр. За
урок я заплатила дорого: мы жили со свекровью и 13-летним деверем, тем ещё
оторвышем. Из комнаты выходить было страшно, в туалет терпела до
последнего.
Дом 200 квадратов — на мне был. Если в раковине оставалась одна грязная
ложка, то она могла полететь в мою сторону с криками, что я — свинья. Год
придирок, скандалов и требований отдавать зарплаты. Переезд от свекрови —
самое лучшее, что было в моей жизни.
ложка, то она могла полететь в мою сторону с криками, что я — свинья. Год
придирок, скандалов и требований отдавать зарплаты. Переезд от свекрови —
самое лучшее, что было в моей жизни.
Мы тогда были студентами, подрабатывали, сами себя кормили. Жили на
территории мужа — он был владельцем части дома. Съезжая, муж отписал свою
долю матери, и «поблагодарил» её за хорошее отношение. Мы уехали в город из
посёлка городского типа, в котором находится тот дом. Уехали и постарались
забыть, как страшный сон, совместное проживание. Муж свою мать так и не
простил за её поведение.
территории мужа — он был владельцем части дома. Съезжая, муж отписал свою
долю матери, и «поблагодарил» её за хорошее отношение. Мы уехали в город из
посёлка городского типа, в котором находится тот дом. Уехали и постарались
забыть, как страшный сон, совместное проживание. Муж свою мать так и не
простил за её поведение.
Первые несколько лет она постоянно набрякивала, деньги требовала. Муж номер
сменил. После этого она 13 лет в нашей жизни вообще не появлялась. А тут про
нас вспомнила и у мужниного друга детства номер вызнала. Позвонила,
жаловаться начала, что младшая сноха обнаглела: командует, как у себя дома,
с кулаками может кинуться, пенсию отбирает, орёт матом. Забыла Марина
Николаевна, что на каждую злобную свекровь найдётся ещё более злобная
стерва-сноха, а на каждую хабалку найдётся особа похабалистей. Деверь вырос,
женился и привёл супругу в дом. Началась у Марины Николаевны тяжелая
жизнь.
сменил. После этого она 13 лет в нашей жизни вообще не появлялась. А тут про
нас вспомнила и у мужниного друга детства номер вызнала. Позвонила,
жаловаться начала, что младшая сноха обнаглела: командует, как у себя дома,
с кулаками может кинуться, пенсию отбирает, орёт матом. Забыла Марина
Николаевна, что на каждую злобную свекровь найдётся ещё более злобная
стерва-сноха, а на каждую хабалку найдётся особа похабалистей. Деверь вырос,
женился и привёл супругу в дом. Началась у Марины Николаевны тяжелая
жизнь.
Я аж удивилась: всё, что Марина Николаевна описывала, она сама когда-то по
отношению ко мне позволяла. Её рукоприкладство по отношению ко мне,
последствием которого стала прервавшаяся беременность, и стало последней
каплей, после которой мы съехали.
отношению ко мне позволяла. Её рукоприкладство по отношению ко мне,
последствием которого стала прервавшаяся беременность, и стало последней
каплей, после которой мы съехали.
— В холл выходить страшно. Когда в магазин надо, я через окошко вылезаю,
чтобы младшей снохе на глаза не попасться! — жалобно скулила Марина
Николаевна в трубку.
чтобы младшей снохе на глаза не попасться! — жалобно скулила Марина
Николаевна в трубку.
Помощь ей нужна стала — вырвать несчастную мать из цепких лапок обидчицы, к
себе в город забрать, комнату отдельную выделить и с внуками познакомить. С
теми самыми внуками, которых я, якобы, нагуляла неизвестно где.
себе в город забрать, комнату отдельную выделить и с внуками познакомить. С
теми самыми внуками, которых я, якобы, нагуляла неизвестно где.
— Вещи собрала, под кроватью в сумках лежат. Сыночек, я тебя жду! — как
следует описав свои страдания, закончила она.
следует описав свои страдания, закончила она.
— С нами она жить не будет! — сразу обозначила я, вспомнив потерю первенца,
и пошла искать информацию: с какого возраста берут в дом престарелых.
и пошла искать информацию: с какого возраста берут в дом престарелых.
У моей мамы волосы дыбом встали — как в дом престарелых? А как же простить,
понять, принять с распростёртыми объятиями?
понять, принять с распростёртыми объятиями?
— Меня потом тоже сдашь? — недовольно спросила мама.
— Нет. Ты же надо мной не издевалась.
Муж тоже не горел желанием забирать свою мать к нам. У нас ипотека и дети —
подросток и школьник. Места для неё в нашей двухкомнатной квартире нет. Если
честно, и в пятикомнатной бы для неё места не было.
подросток и школьник. Места для неё в нашей двухкомнатной квартире нет. Если
честно, и в пятикомнатной бы для неё места не было.
— Съезжу, узнаю, как там дела на самом деле обстоят. С братом поговорю, —
решил муж. — Ты со мной?
решил муж. — Ты со мной?
От подобного предложения меня перекосило, даже отвечать не
понадобилось.
понадобилось.
Съездил. Его брат с той самой женой даже на порог не впустили. Сказали, что
он никто и звать его никак. Марина Николаевна сама к сыну вышла. Из окна
первого этажа вылезла. Не обманула. Вернулся муж домой в сыром от
материнских слёз свитере. Извинения передал, раскаялась его матушка за
прошлое, дружить хочет. Выкроили денег, сняли ей комнату в коммуналке.
Перевезли. Всё к нам в гости просится. Старший ребёнок даже знакомиться с
бабушкой не желает, говорит, у него одна есть и ему хватит. Младшему пока не
сказали ничего.
он никто и звать его никак. Марина Николаевна сама к сыну вышла. Из окна
первого этажа вылезла. Не обманула. Вернулся муж домой в сыром от
материнских слёз свитере. Извинения передал, раскаялась его матушка за
прошлое, дружить хочет. Выкроили денег, сняли ей комнату в коммуналке.
Перевезли. Всё к нам в гости просится. Старший ребёнок даже знакомиться с
бабушкой не желает, говорит, у него одна есть и ему хватит. Младшему пока не
сказали ничего.
Общественное мнение «не дело это — свекровь в коммуналке живёт, простить
давно пора и к себе забрать!», сделало своё дело: я даже пошла к
психологу.
давно пора и к себе забрать!», сделало своё дело: я даже пошла к
психологу.
Всё равно ничего не вышло — меня как передёргивало при звуках имени, так и
передёргивает. Только теперь я знаю, что не обязана ничего терпеть. Да что
там терпеть, я даже имею полное право вообще с ней не видеться!
передёргивает. Только теперь я знаю, что не обязана ничего терпеть. Да что
там терпеть, я даже имею полное право вообще с ней не видеться!
За год тех шпыняний, Марина Николаевна расплачивается жизнью с чужими
людьми и нашими подачками. Мне всё равно, как это выглядит с точки зрения
морали.
людьми и нашими подачками. Мне всё равно, как это выглядит с точки зрения
морали.
Ей раньше надо было головой думать, а не рыдать в 58 лет, что никому не
нужна, что внуков знать хочет, что передо мной вину искупить жаждет. Мне до
этого нет дела. Пусть за комнату спасибо скажет.
нужна, что внуков знать хочет, что передо мной вину искупить жаждет. Мне до
этого нет дела. Пусть за комнату спасибо скажет.