Катя проснулась, но тут же закрыла снова глаза. Не глядя, пошарила рукой
позади себя – Ромы не было. Очень хотелось пить. Она вспомнила, что вчера с
Романом они долго веселились. То есть просто шампанское, но много, слишком
много.
позади себя – Ромы не было. Очень хотелось пить. Она вспомнила, что вчера с
Романом они долго веселились. То есть просто шампанское, но много, слишком
много.
«Рома! – вяло позвала Катя. – Рома, принеси мне воды…»
Тишина.
Катя открыла глаза: «Ром, ну умоляю…»
Рома всегда слышал Катю, самые тихие ее призывы, у него был слух как у
надежного пса.
надежного пса.
Но теперь не приходил. Катя сердито встала: «Ром, ну трудно, что ли?»
Вышла на кухню – никого. Причем, было чисто, даже бутылок советского
шампанского не осталось, словно они ничего и не пили. В ванной пусто. Катя
подошла к зеркалу и вдруг заметила: в стаканчике не было роминой зубной
щетки.
шампанского не осталось, словно они ничего и не пили. В ванной пусто. Катя
подошла к зеркалу и вдруг заметила: в стаканчике не было роминой зубной
щетки.
«Что за фигня?» – гулко спросила Катя.
Быстро вышла в прихожую – нет роминого пальто, нет шарфа. И даже не было
смешной большой кепки: в ней Рома однажды явился, изображая кавказца, в
руках у него был пакет с зеленью, помидорами, сулугуни, аджикой. «Э,
красавица, будем вкусно кушать!» – сказал тогда Рома, изображая грузинский
акцент. Кепка потом так и лежала на вешалке.
смешной большой кепки: в ней Рома однажды явился, изображая кавказца, в
руках у него был пакет с зеленью, помидорами, сулугуни, аджикой. «Э,
красавица, будем вкусно кушать!» – сказал тогда Рома, изображая грузинский
акцент. Кепка потом так и лежала на вешалке.
От Ромы в квартире не осталось вообще ничего. Исчез, будто не было. Катя
села на пол тут же, в прихожей. Похмелье дополнилось головокружением и
ощущением, что Катя рехнулась. Неприятное ощущение.
села на пол тут же, в прихожей. Похмелье дополнилось головокружением и
ощущением, что Катя рехнулась. Неприятное ощущение.
Она чуть пришла в себя, вернулась в комнату, позвонила Свете,
подруге.
подруге.
«Света, извини… странный вопрос… Ты же помнишь Рому?»
«Ромку? – ответила Света. – Твоего Ромку? Помню, конечно, отличный мужик. А
что с ним?»
что с ним?»
«Так. Значит, я не спятила, уже хорошо. А Рома исчез…»
Света была девушкой рациональной и неторопливой. Стала расспрашивать Катю в
подробностях. Что она знала о Роме?
подробностях. Что она знала о Роме?
Всё это случилось в конце 80-х, еще никаких мобильных и соцсетей.
Катя знала, что Рома не москвич, приехал то ли из Пензы, то ли из Перми.
Жил где-то в съемной квартире, но там Катя ни разу не была, Рома говорил,
что у него лишь комната, неудобно. Они встречались, шли в кафе, Рома всегда
был щедр, потом ехали к Кате, она жила в своей квартире, доставшейся от
бабушки. Где он работал? Да черт его знает! Катя вспомнила что-то про
кооператив, но даже названия его не знала. И это полбеды, Катя не знала
фамилию Ромы.
Жил где-то в съемной квартире, но там Катя ни разу не была, Рома говорил,
что у него лишь комната, неудобно. Они встречались, шли в кафе, Рома всегда
был щедр, потом ехали к Кате, она жила в своей квартире, доставшейся от
бабушки. Где он работал? Да черт его знает! Катя вспомнила что-то про
кооператив, но даже названия его не знала. И это полбеды, Катя не знала
фамилию Ромы.
«Слушай, ну ты даешь! – воскликнула Света. – Вы сколько вместе? Год?
Больше?»
Больше?»
«Год и три…» – Света замолчала, ей стало плохо.
Она вспомнила. Это случилось в их третью встречу, Катя уже понимала, что
влюбилась в этого парня в вареной джинсовой куртке, белом шарфе и с
нахальной усмешкой. Они сидели в кафе, Рома говорил, что смотрел вчера ночью
отличный фильм «Кошмар на улице Вязов», там все ужасно и весело, но Катя его
перебила: «Ром, а как ты ко мне относишься?». (Да, она уже выпила.) Рома
засмеялся: «Ты супер, ты просто лучшая девчонка Москвы. Мне очень с тобой
хорошо. Только я знаю, что наши отношения продлятся ровно год и три
месяца…»
влюбилась в этого парня в вареной джинсовой куртке, белом шарфе и с
нахальной усмешкой. Они сидели в кафе, Рома говорил, что смотрел вчера ночью
отличный фильм «Кошмар на улице Вязов», там все ужасно и весело, но Катя его
перебила: «Ром, а как ты ко мне относишься?». (Да, она уже выпила.) Рома
засмеялся: «Ты супер, ты просто лучшая девчонка Москвы. Мне очень с тобой
хорошо. Только я знаю, что наши отношения продлятся ровно год и три
месяца…»
«Что за точность?» – спросила Катя обиженно.
«Ну так…» – ответил Рома и повернулся к официанту: «Друг, еще шампанского и
сделай потише этот дурацкий «Модерн токинг», ладно?».
сделай потише этот дурацкий «Модерн токинг», ладно?».
Катя больше не спрашивала про год и три месяца. Ясно, что Рома шутил. Он
часто шутил весьма дерзко, на грани. Но Кате это нравилось.
часто шутил весьма дерзко, на грани. Но Кате это нравилось.
Однако именно сейчас Катя вспомнила. И быстро подсчитала: да, миновал как
раз год и три месяца с их первой встречи, когда Рома сам подошел к Кате на
станции «Добрынинская», спросил, как проехать куда-то… И в тот же вечер они
целовались в холодном дворике на Пятницкой улице, отхлебывая из горла
«Саперави».
раз год и три месяца с их первой встречи, когда Рома сам подошел к Кате на
станции «Добрынинская», спросил, как проехать куда-то… И в тот же вечер они
целовались в холодном дворике на Пятницкой улице, отхлебывая из горла
«Саперави».
Подруга Света, разумеется, приехала, стала проверять, что исчезло. Ничего.
Все серьги и деньги были на месте. Шубка тоже. Исчез только Рома.
Все серьги и деньги были на месте. Шубка тоже. Исчез только Рома.
И главное – Катя понимала: найти Рому невозможно, да и нет смысла
искать.
искать.
Она звонила мне, спрашивала, почему Роман так себя повел? Но я ответил, что
этот тип мужчин совершенно не знаю, сам я тихий, домашний, ручной.
этот тип мужчин совершенно не знаю, сам я тихий, домашний, ручной.
Катя долго плакала, засыпала лишь на рассвете, даже стала пить
успокоительное. К счастью, в двадцать один год у красивой девчонки трагедии
проходят довольно быстро. Нет, Катя не забыла Рому, она любила его и
понимала, что наверно это на всю жизнь. Но ведь и жить надо было дальше,
дальше, дальше.
успокоительное. К счастью, в двадцать один год у красивой девчонки трагедии
проходят довольно быстро. Нет, Катя не забыла Рому, она любила его и
понимала, что наверно это на всю жизнь. Но ведь и жить надо было дальше,
дальше, дальше.
…Катя встретила Рому спустя двадцать два года. Просто в центре Москвы, на
Петровке, она шла с семнадцатилетней дочкой, в руках пакеты из магазинов,
покупали дочке наряды. Катя собиралась позвонить мужу, сказать, что купила и
ему кое-что, сюрприз…
Петровке, она шла с семнадцатилетней дочкой, в руках пакеты из магазинов,
покупали дочке наряды. Катя собиралась позвонить мужу, сказать, что купила и
ему кое-что, сюрприз…
И тут увидела его. Рома вышел из «порша», с усмешкой глядя по сторонам,
будто вся суета вокруг его забавляла.
будто вся суета вокруг его забавляла.
«Рома!» – окликнула его Катя.
Он увидел ее, руки в стороны, как для объятий: «Катя! Лучшая девчонка
Москвы! Ты совсем не изменилась. – Рома заметил дочку. – Хотя извини, теперь
у Москвы есть девчонка не хуже».
Москвы! Ты совсем не изменилась. – Рома заметил дочку. – Хотя извини, теперь
у Москвы есть девчонка не хуже».
Катя отправила дочь в машину, сложить все пакеты в багажник. У нее был лишь
один вопрос к Роме.
один вопрос к Роме.
«Почему год и три месяца? Объясни, наконец!»
«Очень просто. Я высчитал – это то время, тот период отношений, когда
девушка не начинает всерьез говорить о браке. Надо сваливать до того».
девушка не начинает всерьез говорить о браке. Надо сваливать до того».
«Ты идиот? А предупредить меня, как вообще так можно!»
«Я же предупредил, в одну из первых встреч».
«Я помню, но я думала – это шутка… И что, ты вот так и сваливал всю
жизнь?»
жизнь?»
«Да, Кать, всю жизнь. От всех сбегал. Иногда раньше. Свобода – главное для
мужчины».
мужчины».
«Ты мерзавец, Рома! И аферист!»
«Извини, разве тебе было плохо со мной?»
«Хорошо… Очень хорошо. Я дико любила тебя…»
«Тогда какие претензии? Я был честен до конца, разве нет?»